Том 4. Белая гвардия, Дни Турбиных - Страница 150

К оглавлению

150

Шервинский. Поужинал штабс-капитан.

Елена. Что? Пульса нет?

Алексей. Нет, ничего, отойдет. Никол, бери, помогай. Господа, помогите его перенести ко мне.

...

Студзинский, Николка, Алексей поднимают Мышлаевского и выносят.


Николка, таз, таз приготовь.

Елена. Боже мой, я пойду посмотрю, что с ним. Шервинский. Не нужно, Елена Васильевна, его тошнить будет, больше ничего. Не ходите.

Елена. Ведь это не нужно так. Ах, господа, господа… Хаос… Накурили…

Шервинский. Да, ужасно. Я удивляюсь Мышлаевскому. Как это так все-таки.

Елена. Не вам бы говорить. Я и сама из-за вас напилась. Вообще, в вашу компанию попасть, пропадешь.

Шервинский. Можно здесь сесть возле вас?

Елена. Садитесь, Шервинский… что с нами будет? Я видела дурной сон. Вообще, последнее время кругом все хуже и хуже.

Шервинский. Елена Васильевна, все будет благополучно, ей-богу. А снам вы не верьте. Какой вы сон видели?

Елена. Нет. Нет. Мой сон вещий. Будто мы все ехали на корабле в Америку и сидим в трюме, и вот шторм. Ветер воет. Холодно. Холодно. Волны. А мы в трюме. Волны к нам плещут, подбираются к самым ногам… А мы в трюме… Влезаем на какие-то нары, а вода все выше, выше. И главное, крысы. Омерзительные, быстрые, такие огромные, и лезут прямо по чулкам. Брр… Царапаются так. До того страшно, что я проснулась.

Шервинский. А вы знаете что, Елена Васильевна? Он не вернется.

Елена. Кто?

Шервинский. Ваш муж.

Елена. Леонид Юрьевич, это нахальство! Какое вам дело? Вернется, не вернется.

Шервинский. Мне-то большое депо, я вас люблю.

Елена. Слышала. И все вы сочиняете.

Шервинский. Ей-богу, я вас люблю.

Елена. Ну и любите про себя.

Шервинский. Не хочу. Мне надоело.

Елена. Постойте! Постойте! Почему вы вспомнили о моем муже, когда я заговорила про крыс?

Шервинский. Потому что он на крысу похож.

Елена. Какая вы свинья все-таки, Леонид. Во-первых, вовсе не похож.

Шервинский. Как две капли воды. В пенсне, носик острый.

Елена. Очень, очень красиво. Про отсутствующего человека гадости говорить, да еще его жене.

Шервинский. Какая вы ему жена!

Елена. То есть как?

Шервинский. Вы посмотрите на себя в зеркало. Вы — красивая, умная, как говорится, интеллектуально развитая. Вообще женщина на ять. Аккомпанируете прекрасно. А он рядом с вами — вешалка, карьерист, штабной момент.

Елена. За глаза-то, отлично! (Зажимает ему рот.)

Шервинский. Да я ему это и в глаза скажу. Давно хотел. Скажу и вызову на дуэль. Вы с ним несчастливы.

Елена. С кем же я буду счастлива?

Шервинский. Со мной.

Елена. Вы не годитесь.

Шервинский. Почему это я не гожусь?.. Ого…

Елена. Что в вас есть хорошего?

Шервинский. Да вы всмотритесь.

Елена. Ну, побрякушки адъютантские, смазлив, как херувим. И больше ничего. И голос.

Шервинский. Так я и знал. Что за несчастье? Все твердят одно и то же. Шервинский — адъютант, Шервинский — певец, то, другое… А что у Шервинского есть душа, этого никто не замечает. Никто. И живет Шервинский, как бездомная собака. Без всякого участия. И не к кому ему на грудь голову склонить.

Елена (отталкивая его голову). Вот гнусный ловелас! Мне известны ваши похождения. Всем одно и то же говорите. И этой вашей длинной… Фу… губы накрашенные…

Шервинский. Она не длинная, это меццо-сопрано, Елена Васильевна, ей-богу, ничего подобного я ей не говорил и не скажу. Нехорошо с вашей стороны, Лена, как нехорошо с твоей стороны.

Елена. Я вам не Лена.

Шервинский. Нехорошо с твоей стороны, Елена Васильевна, значит, у вас нет никакого чувства ко мне.

Елена. К несчастью, вы мне очень нравитесь.

Шервинский. Ага, нравлюсь, а мужа своего вы не любите.

Елена. Нет, люблю.

Шервинский. Лена, не лги. У женщины, которая любит мужа, не такие глаза. О, женские глаза! В них все видно.

Елена. Ну да вы опытны, конечно.

Шервинский. Как он уехал?

Елена. И вы бы так сделали.

Шервинский. Что? Я? Никогда. Это позорно. Сознайтесь, что вы его не любите.

Елена. Ну хорошо. Не люблю и не уважаю. Не уважаю. Не уважаю. Довольны? Но из этого ничего не следует. Уберите руки.

Шервинский. А зачем вы тогда поцеловались со мной?

Елена. Лжешь ты! Никогда я с тобой не целовалась. Лгун с аксельбантами!

Шервинский. Я лгу? Нет… У рояля. Я пел «Бога всесильного», и мы были одни. И даже скажу когда — восьмого ноября. Мы одни, и ты меня поцеловала в губы.

Елена. Я тебя поцеловала за голос. Понял? За голос. Матерински поцеловала. Потому что голос у тебя замечательный. И больше ничего.

Шервинский. Ничего?

Елена. Это мученье, честное слово. Нашел время, когда объясняться. Дым коромыслом. Посуда грязная… Эти пьяные… Муж куда-то уехал… Кругом свет…

Шервинский. Свет мы уберем. (Тушит верхний свет.) Так хорошо? Слушай, Лена, я тебя очень люблю. Я ведь тебя все равно не выпущу. Ты будешь моей женой.

Елена. Пристал, как змея. Как змея.

Шервинский. Какая же я змея? Лена, ты посмотри на меня.

Елена. Пользуется каждым случаем и смущает меня и соблазняет. Ничего ты не добьешься. Ничего. Едкой бы он ни был, не стану я ломать свою жизнь. Может быть, ты еще хуже окажешься. Все вы на один лад и покрой. Оставь меня в покое.

150